обновлено: 13:35, 21 декабря 2023
Общество
Как русский немец в вечной мерзлоте Ямала подземные галереи строил
На туристической карте Ямала есть уникальный объект — Новопортовский мерзлотник. Среди прочих, построенных без применения какой-либо техники, он самый большой — не только в Европе — в мире! Но интересен он не столько своими размерами, сколько историей. Ведь возвели его не крепкие вахтовики, а подневольные рабочие, спецпереселенцы. Работая кайлом и кувалдой, они выдолбили в твёрдой, как гранит, вечной мерзлоте бессмертный памятник сталинской эпохи.
Время для чтения ~ 27 минут
Обветшали, рассыпались в прах таёжные лагеря, обрушились мосты, ушли в болотную топь многокилометровые участки «мёртвой железной дороги». А Новопортовский мерзлотник до сих пор стоит и выглядит так, будто его строители лишь вчера закончили свою монументальную работу. В его галереях, как и шестьдесят пять лет назад, местные промысловики хранят рыбу.
Труд ссыльных каторжан не обезличен. Имена многих строителей мерзлотника известны, включая автора проекта. О том, как его судьба переплелась с историей Арктического региона — наш сегодняшний рассказ.
А начиналось всё так
Бухта Новый Порт расположена в 300 километрах от Салехарда и известна среди промышленников с 1891 года. Именно тогда здесь обосновались английские предприниматели — братья Роберт и Джеймс Вардопперы, организовавшие рыбный промысел.
Природной основой для него была богатая ихтиофауна: муксун, нельма, пыжьян, сырок, осётр. Кроме того, Новый Порт стал местом, куда с торговыми целями заходили иностранные суда из Норвегии, Швеции, Англии.
Тогда никто и подумать не мог, что примерно через полвека через эту отдалённую арктическую бухту протянется «рыбный фронт страны», а ещё она станет одной из опорных точек России в противостоянии с США.
И позвала царица немца
Михаил Ломоносов в своём труде «О сохранении и размножении русского народа» писал: «Народ наш работящий, но ленивый и очень праздники любит …» И рекомендовал императрице Екатерине II: «Ты, матушка, пригласи-ка немца. Он кровь не испортит, а, глядишь, работать научит».
Быть может, благодаря этому совету и пришли на Русь предки Густава Юльевича Бекмана, отца-создателя Новопортовского мерзлотника.
Наш герой появился на свет в 1912 году в Петербурге. Его родители — тоже уроженцы российской столицы — были учёными-энтомологами. Сын окончил геолого-разведочный техникум и работал в геологических партиях в Казахстане, на Урале, в Забайкалье, участвовал в гидрологической разведке при строительстве железной дороги Коноша — Архангельск и в проектировании ленинградского метрополитена. Перед войной собирался в очередную командировку в Бокситогорск, куда уже уехала его жена Екатерина Ивановна Константинова. Там её с началом военных действий призвали на военную службу.
Густав в этот момент всё еще находился в Северной столице. О том, каким был Ленинград в начале войны, писал начальник артиллерии Красной Армии генерал Николай Воронов, прибывший сюда с правительственной комиссией: «К моему удивлению, город продолжал жить очень спокойно. Можно было подумать, что бои разворачиваются на ближних подступах к Берлину, а не под стенами Ленинграда. К эвакуации населения ещё не приступали. Здесь явно недооценивали угрозы, которая надвигалась на город».
8 сентября 1941 года немецкие войска вышли к Ладожскому озеру и верховью Невы. Город оказался в плотной блокаде. К тому моменту в Ленинграде и пригородах оставалось 2,8 миллиона человек, из них около 400 тысяч детей. Запасов продовольствия по нормам карточной системы, введённым 18 июля, хватало примерно на месяц. Рабочие тогда получали 800 граммов хлеба в день, служащие — 600 граммов, иждивенцы и дети — 400 граммов.
Вперёд, на Обь-Иртышский фронт!
Всерьёз вопросами эвакуации населения Ленинграда занималось лишь управление НКВД. Но чекисты решали свою узко-специфическую задачу: очистить город от «контрреволюционного и враждебно настроенного элемента». Высылке в Сибирь и Северный Казахстан подлежали 95 000 финнов и немцев, а также прочие «потенциальные враги советской власти».
Российское происхождение и семейное положение Густава Бекмана, его готовность, как специалиста горного дела, участвовать в создании оборонительных позиций, не приняли во внимание. Так наш герой оказался в Новом Порту.
Накануне, в январе 1942-го, Совет народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О развитии рыбных промыслов в бассейнах рек Сибири и на Дальнем Востоке», согласно которому в течение года здесь предстояло удвоить, затем утроить уловы рыбы. Так к десяти фронтам Великой Отечественной войны добавился ещё один — рыбный, Обь-Иртышский.
Из воспоминаний Коноплина Валерия Петровича:
«Мой тесть Бекман Густав Юльевич, проектировщик и строитель мерзлотника, всю свою жизнь часто и по-доброму вспоминал работу в Новом Порту, хотя 1942–1962 годы были не из лёгких. Но, как он говорил, прожиты не зря. А эти слова, сказанные гражданином России, но немцем по национальности, сосланным в 1942 году в Новый Порт, много значат. Выходит, жили тогда в Ямальском районе люди достойные».
Линия этого «фронта» протянулась по Туре, Тоболу, Иртышу и Оби на 7030 километров. К образованному в 1932 году в Тобольске Обьрыбтресту весной 1943-го добавились Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий рыбтресты. Это своего рода — армии, а моторно-рыбные станции, рыбозаводы, консервные фабрики, рыбоучастки, приёмные и обрабатывающие пункты — корпуса, дивизии и батальоны. В партийных донесениях о результатах ловли рыбы часто звучит фраза «Взять рыбу штурмом!». Однако механизация лова оставалась слабой. Техники и людей не хватало. Тогда по секретному приложению к постановлению «О развитии рыбных промыслов…» НКВД передали полномочия переселить «в низовья реки Оби, к Байдарацкой, Тазовской и Обской губе, Гыданскому заливу 10 тысяч человек в 1942 году и три тысячи человек в 1943 году… из Западной Украины и Белоруссии, Прибалтики, Молдавии, Ленинградской области и других прифронтовых территорий».
Баржи било и ломало друг о друга
К местам ловли и переработки рыбы выселенцев вывозили на баржах от железнодорожных станций. Густав Бекман, скорее всего, попал на Север именно так. Его воспоминаний об этой долгой изнуряющей дороге не сохранилось. А вот что писал его «брат по несчастью», один из бойцов рыбного фронта Николай Могоряну: «Погрузили в телячьи вагоны и повезли в Омск, через год — в Тобольск. Там двадцать одна баржа и пароход «Анастас Микоян». Поплыли по Иртышу и Оби … Кормили в пути ужасно: суп с пшёнкой и какой-то гнилой рыбой — одни кости. Хлеба 500 граммов давали — ржаной, сырой, тяжёлый, как глина… Напротив Яптик-Сале ураган нас сзади настиг. Как ударил — все баржи в кучу. «Микоян» бросил трос и ушёл. Только крикнули с борта в рупор: «Рубите буксира!» А баржи уже ломало друг о друга. Думали, всё! Многие утонули. Оставшихся в живых выбросило на голый берег. Стали собирать всё, что осталось от каравана: ящики с консервами, мешки с мукой и крупами, стройматериалами… А то хоть зубами землю грызи. В берегу выдолбили восемь или девять землянок».
Местные власти оказались не готовы к приёму людей. Уполномоченный отдела спецпоселений УНКВД Омской области лейтенант Зубрилов докладывал в ГУЛАГ НКВД: «Ни одного жилого дома в счёт 500 домов на 1 мая 1942 года не готово. Ни продуктов питания, ни промтоваров, которые требовалось завезти в рыбные посёлки, на складах Обьрыбтреста».
В свою очередь, бригадир участка Яптик-Сале Новопортовского рыбозавода Мартьянов сообщал начальству 26 октября 1942 года: «…Умерли 11 человек возрастом от 16 до 74 лет».
В списке умерших — молдаване, евреи и немцы. По свидетельству Могоряну: «В мае, когда пришли в себя немного, то выдолбили большую яму и похоронили умерших зимой — тридцать шесть или тридцать восемь человек. Уложили их в два ряда. Второй ряд получился наравне с землёй. А потом нагребли на них выдолбленную землю».
Выселенная из Ленинграда Зинаида Иормолайнен считает, что ей ещё повезло: «Жили мы десять дней в Омске, были проездом в Тюмени и Тобольске — там мне исполнилось 18 лет. Потом повезли нас дальше на север. У Пуровских вех наша баржа оторвалась от парохода. Мы остались ждать, когда станет лёд, чтобы по нему нас могли спасти. По льду до нас добрался заместитель директора Тазовского рыбозавода. Отобрал бездетных одиннадцать человек…»
Сначала сажали за колоски, потом — за хвосты
Густав Бекман сначала трудился на Новопортовском рыбозаводе обычным рыбаком. Условия работы были очень тяжёлые. Рассказывает Зинаида Иормолайнен: «По пескам рыбачили. Дали нам бродни из свиной кожи. Только в воду залезешь — протекают, как дырявые. Зимой лунки ото льда чистили голыми руками… После болезни поставили меня на обработку рыбы. Тоже труд тяжёлый. Ящики и мешки с рыбой таскать, в 14 рядов забрасывать. А на сортировке целыми сутками, пока везут рыбу, стоять надо на открытом воздухе. Летом — мошка и комар, зимой — мороз и ветер. Хлеба не хватало. Ели сырую рыбу. Уносить её домой запрещено. Тех, кто этот запрет нарушал, сразу судили».
Из воспоминаний Могоряну: «На рыбалку нас послали в одних ботинках. А в воду все равно лезть надо — рыба на берегу не ловится. Невод большой был, длинный — 1000 метров на десять человек. Пять раз за смену надо закинуть и вытянуть лямками. Даже если рыба «тю-тю», всё равно заводить надо. Осенью, когда вода уже замёрзла, тоже лазили в воду в ботинках. Я не знаю, как эти ноги тянут ещё. Не думал, сколько жизни в человеке сидит…»
Несмотря на богатство водоёмов и каторжный труд, завышенные планы рыбодобычи не выполнялись.
«В 1944 году Ямало-Ненецким рыбтрестом недодано 214 000 центнеров рыбы, — отмечал секретарь Омского обкома ВКП(б) Попов. — При годовом плане в 315 000 центнеров, из них красная рыба (осётр) — 4000 центнеров, лососевые (нельма) — 45 000 центнеров, сиговые (сырок, муксун, пыжьян, щокур) — 176 000 центнеров, сельдь обская (ряпушка) — 70 000 центнеров, крупный и мелкий частик — 60 500 центнеров».
Через какое-то время русского немца, как самого грамотного, назначили нормировщиком Новопортовского рыбозавода, а когда закончилась война, зачислили в Карскую экспедицию профессора Александра Пробатова.
К тому времени рыбные запасы Оби оскудели. В войну здесь добыли более трёх миллионов центнеров рыбы! Вот заместитель председателя СНК СССР Анастас Микоян и направил профессора в Новый Порт, попросил дать объективную оценку местным биоресурсам.
У Александра Пробатова непростая судьба. Его отца, пресвитера Николая, большевики расстреляли в 1918 году на глазах сына. После разгрома Белого движения на юге России, кадету Пробатову удалось скрыть свою службу в войсках генерала Деникина и закончить в 1924 году факультет рыбного хозяйства Тимирязевской сельскохозяйственной академии. Он участвовал во многих экспедициях в труднодоступные северные районы страны, внёс большой вклад в изучение их рыбопромысловой базы.
Рыба гниёт с головы — тоннами
В Государственном архиве социально-политической истории Тюменской области (ГАСПИТО) сохранились черновики профессорского доклада:
«… Можно выловить здесь 500 000 тонн рыбы или миллион тонн, но это качественно непригодный продукт, который в Тюмени или ещё где-нибудь будет выброшен в помойку. Директор Новопортовского рыбозавода радуется, что у него кривая вылова рыбы идёт вверх, и ждёт поощрения. Но если посмотреть качество этой рыбы — она никуда не годится. Это даже не просто плохой продукт, это сгнивший продукт, который наваливают и таскают в каких-то грязных мешках … Всюду сиговые породы свалены в кучах, подтекают зловонные лужи. Такую непригодную рыбу грузят и отправляют в Салехард и дальше в Тюмень … Меня крайне интересует, куда она там девается? Лучше выловить 100–150 тысяч центнеров, и как следует дать этот продукт, чтобы он стал гордостью обского рыболовства, чем выловить 500 000 центнеров, из которых 300 000 центнеров непригодной продукции … Богатством обского рыболовства являются сиговые породы рыб: муксун, сырок, щёкур, пыжьян … Моё мнение: в низовьях Оби эти крупные сиговые породы рыб находятся на перелове, а некоторые — на грани перелова. Поэтому рассчитывать на увеличение их вылова не следует…
Есть ли перспективы рыболовства в Обской губе? Её северная часть вообще бедна рыбой. Следовательно, незачем возводить здесь предприятия с такими пышными названиями, как Полярный рыбозавод. Он тут не рентабелен и не нужен. Если каких-то двадцать шальных осетров попали в сети после мыса Каменного, то они и сами не рады. Никаких осетров в Обской губе до Сеяхи нет. Осётр останется продуктом в Новом Порту. Но его надо отправлять до потребителя в свежемороженом виде. Если это положение будет достигнуто, то удельный вес Ямалрыбтреста как экономической единицы сразу будет высоким».
Вот тут-то и пригодился Густав Бекман. По его совету профессор Пробатов предложил для сохранения качеств рыбы «использовать холод вечной мерзлоты Ямала». Однако к строительству спроектированного русским немцем уникального подземного холодильника приступили только через пять лет. Потому что у Сталина в отношении Нового Порта возникли другие планы.
Зимой мерзлотник готовят к приёмке рыбы: открывают все отдушины и входы, со стен соскребают наросший за сезон снег — это позволяет избавиться от запахов. Затем стены обливают водой, создавая защитную ледяную корку. Средняя температура здесь –12 градусов. Ближе к весне сюда везут рыбу. Хранится она до летней навигации.
Отсель громить мы будем Штаты!
Выступление бывшего британского премьер-министра Черчилля 5 марта 1946 года в американском городе Фултоне в присутствии президента США Трумэна означало объявление СССР «холодной войны». Сталин сделал ответный ход — «арктический». 22 апреля 1947 года ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР приняли совершенно секретное постановление N 1255-331, в котором обязали МВД СССР немедленно приступить к строительству «железнодорожной линии от станции Чум (Новый) Печорской железной дороги через Обское, Яр-Сале, Новый Порт до места расположения будущего порта и судоремонтного завода в Обской губе на мысе Каменный».
Этот «будущий порт» предназначался не для хозяйственных нужд, а для быстрой переброски войск и боевой техники из внутренних военных округов на Арктический театр военных действий.
126-й лёгкий горно-стрелковый корпус развернули к 1948 году в 14-ю армию специального назначения в составе трёх стрелковых дивизий. Командовать этой армией назначили Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Николая Олешева. Штаб армии в посёлке Урелики получил подробные топографические карты Аляски, Канады и Тихоокеанского побережья США. Задача состояла в том, чтобы сразу перенести войну на территорию Соединённых Штатов Америки.
Призрак фашистской субмарины
Великая Отечественная война показала слабую защищённость арктического побережья СССР и его внутренних северных водоёмов от набегов боевых судов и подводных лодок гитлеровской Германии. Сталин не мог не знать этого обстоятельства. Он обратил внимание на отчёт Северного отряда Беломорской военной флотилии о проводке 15 речных судов из Печоры в Обь во время навигаций 1943 года. Тогда по всей акватории Карского моря рыскали вооруженные акустическими торпедами «волчьи стаи» немецких подводных лодок. Получив от своей агентуры сообщение о выходе 23 июля 1943 года из Нарьян-Мара в Новый Порт речного каравана при слабом боевом охранении, немецкое командование направило в Обскую губу подводную лодку U-639 с заданием перехватить и уничтожить речные суда, сорвав тем самым летнюю путину на Оби.
Эту немецкую субмарину, о которой на Ямале до сих пор ходят разные слухи, заметили на подходе к Мысу Каменному работники гидрометеорологической станции. Радиошифром они сообщили об этом в штаб Северного отряда Беломорской военной флотилии, передислоцированной к тому времени в порт Диксон. Сегодня остаётся только гадать, что помешало немецким подводникам потопить речные буксиры, ранее работавшие в Баренцевом море, на маршруте их проводки на Обь и Енисей. То ли штормовая погода, задержавшая секретный речной караван: он пришёл в Новый Порт 7 августа 1943 года. А может, их напугало перехваченное сообщение о выходе в Карское море советской подводной лодки С-101. Кстати, она и потопила U-639 в районе мыса Желания у Новой Земли.
База подлодок — деньги на ветер
Одновременно со строительством порта в районе фактории у Мыса Каменного МВД СССР было поручено соорудить примерно в 150 километрах от посёлка Новый Порт причал длиной три-четыре километра. От него следовало прокопать канал к глубоководным озёрам Яра-То для использования их как естественной бухты для отстоя советских подводных лодок во время частых штормов в Обской губе. В строительстве планировали использовать пленных немецких специалистов и проектные документы, захваченные советскими войсками при освобождении Норвегии. Однако перевозивший этих людей самолёт «Ли-2» разбился в горах Полярного Урала — все 28 человек погибли. Тогда к проектно-строительным работам привлекли техника-гидростроителя выселенца Бекмана.
Ненцы-тундровики вспоминали, как коротким летом вниз по Обской губе к будущим причалам и железнодорожным станциям тянулись пароходы и лихтеры, забрасывая людей, уголь, продовольствие, пиломатериалы, горючее для двигателей, инструменты и оборудование. На левом берегу строили двухэтажные землянки для учреждений и начальства и приземистые бараки для заключённых. В Новом Порту для нужд стройки возвели два складских помещения и дощатый причал длиной 10–15 метров, где проходила разгрузка техники и других грузов с судов и барж с малой посадкой. Работали здесь в основном заключённые Заполярного исправительно-трудового лагеря.
К весне 1948 года в районе фактории Мыс Каменный из лиственницы был построен причал длиной до трёх километров. Но тогда же установили, что дальнейшее строительство портовых сооружений потребует углубления дна Обской губы до десяти метров. Посчитали затраты, вышло 90 тысяч тонн металлического шпунта и 25 миллионов кубометров камня и щебня. Доставить столько груза на север полуострова — невыполнимая задача для тех лет.
Решением ЦК ВКП(б) и Совмина СССР от 29 января 1949 года строительство железнодорожной линии от станции Чум (Новый) через Новый Порт к Мысу Каменному было прекращено. Военно-морскую базу для защиты Северного морского пути перенесли в Игарку. Железнодорожную линию развернули в новом направлении Чум — Салехард — Надым — Игарка. Заключённых, занятых на строительстве причала, отправили в летнюю навигацию в распоряжение Енисейского строительного управления Главного управления железнодорожного строительства МВД СССР (ГУЖДС).
Строили мерзлотник десять лет — с 1950 по 1960 год. Рассыпались в прах таёжные лагеря, обрушились мосты, ушли в болотную топь многокилометровые участки «мёртвой железной дороги». А гигантский холодильник до сих пор стоит и выглядит так, будто его строители лишь вчера закончили свою монументальную работу.
Адский труд каторжным не считается
Между тем добыча рыбы в низовьях Оби и в Обской губе продолжалась, поэтому оставленных в Новом Порту административно высланных привлекли к строительству мерзлотника. В дело автора проекта вложили его расписку:
«Мне, выселенцу Бекману Густаву Юльевичу, 1912 года рождения, проживавшему в г. Ленинграде, объявлен Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26.11.1948 года о том, что я выселен на спецпоселение навечно без права возврата к месту прежнего жительства, и что за самовольный выезд (побег) с места обязательного поселения буду осуждён на 20 лет каторжных работ. 17.01.1949 год».
Расписку отобрал начальник Ямальского РО МВД капитан Львов.
Кстати, посменная круглосуточная подземная работа в многолетних мёрзлых породах каторжной не считалась. В приказе по Новопортовскому рыбозаводу от 28 марта 1952 года значится: «Сегодня в ночную смену работниками строительства вечномерзлотного холодильника за три дня до установленного заданием срока, пробит тоннель, соединяющий новый вход с основным объёмом холодильника … Отмечая стахановскую работу строителей в тяжёлых условиях Заполярья, объявить благодарность: мастеру строительства — руководителю подземных работ Бекману Г.Ю., забойщикам Ульянову Леониду, Стекляру Дмитрию, Абдулину Равилю, Мотаеву Александру, Кох Рудольфу, Буранову Умару, Луциеву Тарасу, Костырю Владимиру, Эйдемиллер Петру, рабочим вывозки породы Пышко Александре, Бок Екатерине».
За пять лет в вечной мерзлоте, равной по крепости гранитной скале, пробили вместительную горизонтальную шахту, которую постепенно расширяли и удлиняли. В целом работа длилась десять лет.
Новопортовский мерзлотник стал одной из достопримечательностей на туристической карте Ямала. Его площадь — больше гектара. Две сотни ледяных пещер тянутся под землёй почти на километр. В 2007 году мерзлотник получил статус памятника регионального значения.
24 апреля 1955 года автор уникального проекта Густав Юльевич обратился к Генеральному прокурору СССР Руденко с заявлением: «Прошу снять с меня ограничения, связанные со ссылкой. Не считаю себя в чём-либо виновным перед Родиной».
… Несмотря на множество современных технологий заморозки и консервирования рыбных продуктов, новопортовские рыбаки не готовы отказаться от мерзлотника — рыба здесь хранится в отличном состоянии. К тому же рукотворное «царство Снежной королевы», по примеру построенных в пустыне рабами древнего Египта пирамид, остаётся вечным памятником невольникам — тем, о ком впервые на официальном уровне сказали в докладе по случаю 45-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне: «Эти оклеветанные, подконвойные люди тоже вносили вклад в Победу: добывали уголь Воркуты, нефть Ухты, лес и рыбу Сибири, руду и золото Магадана». Среди них — и русский немец Густав Бекман.
О дальнейшей судьбе Густава Бекмана известно из переписки сотрудников Ямальского районного музея с родными и близкими этого заслуженного человека. Из писем следует, что Густав Юльевич покинул посёлок лишь в 1967 году. С Ямала он перебрался на Украину, жил в Херсоне. Скончался в 1993 году.
Текст: Александр Петрушин
Журнал «Северяне», № 3, 2021 г.
Авторы
Красный Север
Журналист
обновлено: 13:35, 21 декабря 2023