обновлено: 18:39, 13 мая 2024
Общество
Испытание Арктикой: как ученые стационара УрО РАН исследовали суровый Ямал
Арктическому научно-исследовательскому стационару УрО РАН исполняется 70 лет
Пожалуй, на Ямале не осталось мест, где бы не побывали учёные. Уезжая в тундру на несколько месяцев, они изучают мельчайшие детали о флоре и фауне края. Их исследования и открытия востребованы и значимы не только в России, но и в мировом научном сообществе.
Время для чтения ~ 11 минут
Об истории, научных достижениях и будущем Арктического стационара мы поговорили с его директором — человеком, который работает в АНИС уже более 50 лет, — Виктором Георгиевичем Штро.
«Оазис» вокруг стационара
В июне 1954 года группа сотрудников Уральского филиала Академии наук (УФАН) СССР из посёлка Ивдель Свердловской области перебралась в Салехард. Стало очевидным, что на Севере нужна своя база для масштабных исследований.
Стационар в Салехарде стремительно рос. На Север стали съезжаться учёные, которым нужно было больше места как для работы в лаборатории, так и просто для жизни. Поэтому всего через пять лет УФАН перебазировали в Лабытнанги, где было достаточно помещений. Сам город тоже не уступает Салехарду по расположению: отсюда 50 километров до гор Полярного Урала, а также есть железная дорога.
В 1970-х годах в Лабытнанги построили двухэтажный дом, в котором были контора и квартиры для сотрудников.
«В те годы — годы интенсивных экологических исследований Крайнего Севера — жили буквально одной семьёй, тем более что размещались и работали сотрудники практически в одном доме. Горе одного было горем всех, радость одного — радостью всех», — пишет в воспоминаниях о работе руководитель Салехардского научно-исследовательского стационара в Лабытнанги с 1972 по 1987 год Юрий Рождественский.
В 2019 году власти региона построили новое здание.
– Мы находимся прямо в центре города, — рассказывает Виктор Штро. — Изначально это было место, где работали геологи. После них осталась голая земля, которую вдоль и поперёк изъездили тракторы. Но с 1964 года территорию начали благоустраивать. С тех пор до 1985 года каждую весну и осень сотрудники сажали деревья, которые привозили из разных мест. А в лаборатории акклиматизировали цветы, чтобы их можно было выращивать на клумбах городов округа. Сейчас деревья уже выше крыш домов. По количеству видов, скученности и высоте такого леса нет нигде на Ямале. К нам даже приезжают экскурсии и молодожёны.
Север испытывает
С появлением на Ямале собственной базы начались широкомасштабные научные исследования природы Крайнего Севера. Особенно тщательно специалисты изучали механизмы приспособления животных к суровым условиям.
– Раньше мы уезжали в тундру в зимние месяцы, а возвращались в августе. И никто не знал, где мы и что делаем. А мы за это время проходили реки Юрибей, Мордыяха, Сёяха — больше тысячи километров могли преодолеть! И это всё на лодке с одним мотором, которую иногда нужно было и перетащить по земле. На стоянках сами рубили избы. А питались рыбой, которую ловили, — в общем, жили на подножном корме, — вспоминает Виктор Георгиевич. — Экстрима в таких командировках было много.
Но благодаря такому подходу Ямал быстро открывался. И сотни исследований сложились в одну картину, название которой было «эколого-географический очерк Ямало-Ненецкого округа».
– Когда я устроился сюда лаборантом в 1972 году, уже было известно 95 процентов орнитофауны и 100 процентов млекопитающих ЯНАО, — продолжает Виктор Штро. — Вопросы для изучения оставались узкими, например, кормовая база определённых животных и рыб, гнездование редких птиц. Этим мы и занимались.
Летом в лабораторию в Лабытнанги приезжали десятки зоологов, ботаников, лесоведов, ихтиологов, почвоведов, орнитологов, микологов и других биологов со всей страны. Почти треть сотрудников всего Института экологии растений и животных (ИЭРиЖ) ежегодно трудилась в регионе.
Ихтиологи с середины 1960-х годов разбирались в особенностях использования биологических ресурсов водоёмов, изучали рыб в озерах Яррото, Ворчато, Нейто и Ямбуто, а также в реках Куноват, Таз и Пур. В 1970-х они сосредоточились на теме естественного воспроизводства сиговых рыб и повышения их продуктивности.
В это время ботаники вовсю занимались вопросом озеленения северных населённых пунктов. Зоологи разбирались в проблемах влияния нефтегазовых комплексов на экологию края. Орнитологи активно кольцевали птиц и изучали пути их миграции.
Особенный вклад в развитие как самого стационара, так и научного интереса к округу внёс руководитель ИЭРиЖ Станислав Шварц. Благодаря его поддержке и огласке проблемы Ямала становились общегосударственными. Академик привлёк множество талантов, которые внесли огромный вклад в изучение Крайнего Севера. Среди них, к примеру, был и Юрий Рождественский.
Связать жизнь с наукой
Сейчас работа учёных на Ямале уже не так экстремальна. Современные средства связи и передвижения, а также активная поддержка властей позволяют специалистам быстро и безопасно добираться в разные точки округа. А на местах стоянок теперь есть жилые «контейнеры» с печкой, в которых можно укрыться в любой ураган. Однако работать на Крайнем Севере до сих пор непросто.
В Арктическом стационаре десять постоянных сотрудников. Каждый сезон приезжают коллеги из Екатеринбурга, Москвы, Питера, Перми. А вот студенты, к сожалению, не стремятся сюда после учёбы.
28 мая 1954 года — официальная дата основания Арктического научно-исследовательского стационара Института экологии растений и животных Уральского отделения Российской академии наук.
– За сезон приезжают два-три практиканта, но не возвращаются. Дело не только в небольших зарплатах, но и в образе жизни наших сотрудников. Мы должны работать в поле, в тундре, в лесу, на комарах. Редко кому это приходится по душе. Это должен быть сельский житель, желательно, рыбак и охотник. За последние 20 лет в стационар устроился всего один выпускник из Перми, — с грустью рассуждает Виктор Штро. — Наукой и биологией могут заниматься только любители природы. Им нравится в лесу собирать букашек и растения, наблюдать за птицами. А если душа к этому не лежит, то ты не выдержишь в тундре и месяца.
Однако те сотрудники, что остаются в стационаре, связывают с ним всю жизнь. Причины этого кроются не только в дружном коллективе и бесчисленном количестве тем, которые можно годами изучать на Ямале, но и в том, что в России можно работать над одним исследованием много лет.
– Это преимущество Российской академии наук, — объясняет Виктор Георгиевич. — На Западе учёные не могут работать на одном месте, им приходится каждые два-три года менять территорию и тему исследований. У них заканчивается контракт, им нужно всегда искать новую работу. В России тоже появляется грантовая система, но пока что мы можем заниматься одним направлением хоть десять лет. И это большое преимущество, потому что долговременные наблюдения — большая редкость и ценность.
Форпост науки на Севере
До пандемии коронавируса в Лабытнанги ежегодно приезжали десятки учёных из разных стран: США, Дании, Англии, Польши, Франции, Финляндии, Чехии, Канады, Швейцарии, Китая. В разных точках планеты исследователи разбираются примерно в одних и тех же темах. И, пожалуй, главная из них на сегодня — глобальное потепление.
– В Европе ледники точно так же тают, как и у нас. Но глобальное потепление в Арктике сказывается сильнее, поэтому иностранцы приезжали к нам, чтобы изучать этот процесс подробнее, — рассказывает Виктор Штро. — Например, на Ямале весна и осень стали на две недели длиннее, а зимы теплее и малоснежнее. Южные виды животных и растений продвигаются на север. На сто метров стал выше расти лес в горах. Из-за глобального потепления мерзлота отступает на 10–15 сантиметров за десять лет. Уже под Лабытнанги, мы считаем, практически нет мерзлоты.
Обмен знаниями с коллегами из других стран продолжается. Сотрудники лаборатории всё так же отслеживают динамику экосистем региона и влияние глобального потепления на природу, а результаты своих исследований публикуют в российских и иностранных научных журналах.
За годы существования стационара его сотрудники опубликовали более 900 статей! Но, несмотря на сотни важных открытий, Виктор Штро с гордостью говорит, что главное достижение — его учёные. 50 сотрудников института защитили кандидатские диссертации. А сам стационар «выпустил» 22 кандидата наук.
– У Арктического стационара прекрасные перспективы, — верит Виктор Георгиевич. — У нас хорошие отношения с администрацией округа, нас поддерживают, и мы можем ездить на полевые работы. Мы выигрываем конкурсы на научные исследования на территории Ямала, в которых заинтересовано население и научная общественность. Когда было 50 лет учреждению, журнал «Вестник Заполярья» его назвал «Форпостом науки на Севере». Форпостом и останемся.
Текст: Ирина Гильфанова
Журнал «Ямальский меридиан», №5, 2024 г.
Авторы
Красный Север
Журналист
обновлено: 18:39, 13 мая 2024