Новости
«Шея длинная, резьба мелкая — доходит долго»
Горнохадатинский заказник — богом забытое место в горах Полярного Урала. До ближайшей фактории через тундру километров 100, если не больше. А до цивилизации — все 300. Но зато какие пейзажи суровой Арктики в лучах заходящего солнца открываются неискушенному глазу москвича! Сопки, покрытые искрящимся снегом, испещрены следами животных, вереница столбиков ограды кораля, соединяющаяся в тонкую ниточку, уходит за горизонт. На термометре -35°С и звенящая тишина в воздухе.
Здесь разбросаны по склонам сопок четыре кордона службы по охране, контролю и регулированию использования биоресурсов ЯНАО. В общей сложности на огромной территории не более двух десятков балков. Это такие крохотные вагончики с окошком и «буржуйкой», где можно переночевать, чтобы тебя не съели дикие животные, и чтобы не окоченеть от холода зимой.
Сюда же приезжают ученые, чтобы изучать представителей местной фауны. В основном — овцебыков. Ну и птиц, иногда. Популяция овцебыка на Ямале самая многочисленная. В заповеднике обитает почти 300 голов — около 90 животных живут в загоне периметром одиннадцать километров, еще примерно 70 особей в декабре выпустили на волю. Остальные — результат естественной реакклиматизации доисторических парнокопытных. Сегодня перед учеными стоит серьезная задача: нужно понять, куда уходят эти мохнатые исполины после того как их выпустили из кораля на волю. Животные, понятное дело, непредсказуемы. И чтобы ответить на вопрос о путях расселения овцебыка, биологам на помощь пришли современные технологии. А точнее — спутниковая телеметрия.
Возглавляет группу ученых руководитель проекта по заселению Арктики овцебыком к.б.н. Тарас Петрович Сипко. Известный биолог и зубровед приехал в Горнохадатинский заказник, чтобы лично проследить, что все пять спутниковых ошейников надеты на животных и обеспечивают надежную передачу данных. Под его руководством также работают к.б.н. орнитолог Софья Розенфельд и натуралист Артур Рябицев.
Забегая вперед, скажу, что оснастить устройствами мониторинга удалось лишь двух овцебыков. Пятилетнего самца и самку. Как надевали ошейник на первого, я видела собственными глазами. Этот процесс непрост, особенно если говорить о тех особях, которые живут на свободе. Во-первых, стадо копытных необходимо выследить, во-вторых, подкрасться к ним. Логика проста: чем ближе подберешься к овцебыку, тем точнее будет выстрел. Однако по природе своей дикие животные крайне пугливы, а овцебыки — в особенности. Да еще и непредсказуемы. «Шея длинная, резьба мелкая — доходит долго», — этой короткой фразой охарактеризовали сотрудники Горнохадатинского заказника мыслительный процесс зверя. Могут в страхе убежать, а могут и боднуть. Да причем так, что мало не покажется. Наверное, именно поэтому им удалось сохранить свой вид еще с тех времен, когда по Ямалу вовсю гуляли мамонты.
Обездвиживают животных специальными инъекторами. Один такой мне дали подержать в руках: он состоит из корпуса самого патрона, где спрятан капсюль с препаратом и пиропатрон с «толкателем», с одного конца — огромная игла с крючком, другой увенчан хвостиком-стабилизатором с яркой кисточкой. Однако все усилия биологов были бы напрасны без сотрудников самого заказника. Именно инспектору природного парка Денису Рудскому поручена важная миссия произвести один меткий выстрел. Денис — охотник со стажем. Первое охотничье ружье ему подарил отец на восьмилетие. С тех пор парень, в хорошем смысле этого слова, болен охотой. Вскидывает ружье, смотрит в прицел, щелчок затвора. И вот в густой шкуре бычка уже виднеется желтый хвостовик инъектора.
Когда медикаментозная «сборная солянка» попадает в тело овцебыка, какое-то время он, как говорится, стоит-качается, а потом ложится на снег и умиротворенно засыпает. И вот только теперь к нему можно подойти. Первым делом Тарас Сипко кладет руку на загривок парнокопытного и слушает дыхание. Оно немного неровное. Это означает, что доза препарата была чуть больше, чем следовало. Ученый обеспокоен. В спешке разгребает носком сапога снег перед носом исполина, чтобы ничто не затрудняло процесс поступления воздуха в ноздри, и вкалывает животному антидот.
Все это время я стою напротив морды овцебыка и смотрю ему в глаза. Поразительно, как буквально за считаные секунды синевато-стеклянный, откровенно испуганный взгляд теплеет, успокаивается, и закрывается под тяжестью век. Бычок засыпает глубоким сном, мирно похрапывая, как хороший моторчик.
Затем происходит стандартная процедура: из шкуры извлекают патрон со снотворным, берут шерсть и кровь на анализы, измеряют габариты, надевают ошейник. Все эти мероприятия длятся около часа. Затем овцебыку делают еще один укол, от которого он должен проснуться. Тарас Петрович даже на прощание садится на корточки рядом с головой бычка, по-отечески обнимает и долго что-то рассказывает ему на ухо. По идее, после всех этих манипуляций он должен встать, отряхнуться и отправиться восвояси в тундру. Но богатырский сон мохнатого зверя длился еще часа три.
Все это время ученый ни на шаг не отходил от спящего животного, и, практически не отрываясь, следил за каждым его движением. Облегченно выдохнул, когда овцебык первый раз шевельнул копытом, чтобы подняться на ноги. Все, теперь точно можно быть спокойными. С овцебыком полный порядок, можно возвращаться на кордон.
Суровые условия ямальской тундры делают суровыми людей, которым тут приходится работать. Но похоже, что они не против. За внешней невозмутимостью кроется, как бы ни банально это прозвучало, горячее сердце и добрая душа. Без этого в Заполярье нельзя.
По словам Софьи Розенфельд, недавний авиаучет показал, что популяция овцебыков уверенно расселяется по Ямалу. Она также подчеркнула, что это одно из немногих начинаний по реакклиматизации животных, которые увенчались успехом в глобальном масштабе.
